ИИ, право имеющий

Нужна ли правосубъектность искусственному интеллекту

Пока технологии на основе искусственного интеллекта (ИИ) используются для автоматизации процессов, а право принятия серьезных решений остается за человеком. Но кто и каким образом должен нести ответственность за действия ИИ? Например, за вред, причиненный беспилотным автомобилем? О том, надо ли наделять нейросети правосубъектностью и почему уже сейчас нужно четко определиться с их правовым статусом, читателям RSpectr рассказывает аспирант департамента теории и сравнительного правоведения НИУ ВШЭ Александр Рыбин.

СУБЪЕКТ ИЛИ ОБЪЕКТ

Отсутствие четко определенного правового статуса искусственного интеллекта (ИИ) может стать преградой для его дальнейшего развития и использования.

Согласно определению, данному в Национальной стратегии развития ИИ на период до 2030 года, утвержденной указом президента РФ, «искусственный интеллект – это комплекс технологических решений, позволяющий имитировать когнитивные функции человека (включая самообучение и поиск решений без заранее заданного алгоритма) и получать при выполнении конкретных задач результаты, сопоставимые как минимум с результатами интеллектуальной деятельности человека».

Из данного определения сложно однозначно сделать вывод касательно правового статуса. С одной стороны, речь идет о «комплексе технологических решений» (объект права), а с другой – об «имитации когнитивных функций человека» и «сопоставимости с результатами интеллектуальной деятельности человека» (субъект права).

Сейчас в науке распространены три модели правового положения ИИ:

• как объект права, например, интеллектуальная собственность;
• как субъект права (физическое/юридическое лицо);
• как квазисубъект права (электронное лицо).

Более всего распространено мнение, что

ИИ является объектом права, так как у него отсутствует эмоционально-волевая составляющая

В таком случае о правосубъектности не может идти никакой речи. Однако этот тезис весьма спорен, учитывая, что существует специальная правосубъектность, как у юридических лиц. К примеру, сторонники модели электронного лица утверждают, что ИИ следует наделить ограниченной правосубъектностью по аналогии с юридическим лицом.

В конечном счете все зависит от того, какой правовой статус будет выбран, а возможно, даже специально сконструирован для регулирования деятельности ИИ. Пока еще рано говорить о конкретном наборе прав и обязанностей применительно к искусственному интеллекту.

Я уверен, что

сейчас сложилась ситуация, когда необходимо более четко определиться с правовым статусом ИИ

ПРЕИМУЩЕСТВА И РИСКИ

В юридической практике искусственный интеллект воспринимается как объект права, а, следовательно, не имеет никакой правосубъектности. Однако его отождествление с объектом права порождает ряд вопросов почти во всех отраслях права. Так, уже довольно остро стоит вопрос о юридической ответственности за вред, причиненный беспилотным автомобилем.

Также можно вспомнить множество дискуссий, связанных с интеллектуальной собственностью применительно к ИИ. Кому принадлежит как сам искусственный интеллект, так и результаты его деятельности? Очевидно, что

вопрос об определении правового статуса искусственного интеллекта является крайне актуальным

Мне представляется, что вопрос правосубъектности ИИ в первую очередь затрагивает проблему юридической ответственности за ущерб, причиненный его действиями. Если воспринимать эту технологию как объект права, вина всегда будет лежать на разработчике или владельце, а следовательно, именно человек будет нести юридическую ответственность за действия ИИ.

В то же время, учитывая, что одним из отличительных признаков ИИ является его определенная степень автономности, возникает ряд этических и правовых трудностей с тем, кто все-таки должен нести юридическую ответственность за действия ИИ.

В случае же, если искусственный интеллект обретает ограниченную правосубъектность, то разработчики и владельцы могут избежать уголовной ответственности. Это может быть как преимущество, так и риск.

Важно уточнить, что

искусственный интеллект уже совершает юридически значимые действия

Так, в банковской сфере его используют для скоринга клиентов при принятии решений по заявкам на кредитные продукты. Однако пока мы находимся только в начале развития этих технологий.

В случае финансового скоринга это не такой большой риск, а когда речь заходит об использовании беспилотного транспорта или искусственного интеллекта в сфере медицины, риски резко возрастают. Тем не менее

риски можно значительно уменьшить, четко определив правовой статус

Благодаря чему будут отчасти решена проблема юридической ответственности, а также будет понятен порядок разрешения споров, причиной которых стали действия технологий на основе искусственного интеллекта.

МИРОВОЙ ОПЫТ

Как известно, в мировой практике уже существует опыт наделения искусственного интеллекта правосубъектностью. Так, 25 октября 2017 года на саммите «Инвестиционная инициатива будущего» в Эр-Рияде роботу Софии было предоставлено подданство Саудовской Аравии. На мой взгляд, это событие не носит фундаментально важного характера в аспекте ответа на вопрос о надлежащем правовом положении юнитов искусственного интеллекта.

Данная акция была скорее совершена в целях популяризации цифровых технологий. Предоставление роботу Софии подданства Саудовской Аравии не решило никаких юридических вопросов относительно надлежащего правового положения юнитов искусственного интеллекта.

Это событие лишь породило множество вопросов относительно прав и обязанностей робота Софии. К примеру, может ли робот София голосовать или вступать в брак? Будет ли квалифицироваться преднамеренная деактивация робота Софии в качестве убийства по уголовному законодательству?

Вне всякого сомнения, эти вопросы могут звучать абсурдно, учитывая, что речь идет о роботе (объекте права). Тем не менее эти вопросы вполне справедливы в контексте присвоения гражданства роботу Софии.

На мой взгляд,

опыт Саудовской Аравии в отношении наделения правосубъектностью ИИ точно не должен являться практическим пособием для российской юридической практики

Вне всякого сомнения, пока отсутствуют какие-либо предпосылки для наделения какой-либо нейросети правосубъектностью физического лица. По крайней мере до предполагаемого создания «сильного» искусственного интеллекта.

Представляется, что на данный момент искусственный интеллект признается объектом интеллектуальной собственности. Однако все большее количество исследователей начинают обращать свое внимание на концепцию «электронного лица». В рамках данной модели юнит искусственного интеллекта наделяется ограниченной правосубъектностью по аналогии с юридическим лицом.